Поселок судоремонтников Лайский Док и сейчас числится заштатным, и в начале 20-х прошлого века, несмотря на свою близость к Архангельску, был таким же. Но именно здесь, в тихом устье таежной Лаи, в феврале 1923 года произошло знаменательное событие – на первом российском научно-исследовательском судне подняли государственный флаг.
Ещё в 1916-м крупный северный промышленник Епимах Васильевич Могучий вознамерился построить для снабжения дальних поморских стойбищ так называемое наживочное судно.
Однако довести свое начинание до конца ему не удалось. Первую подобную шхуну Епимах назвал «Андромедой», а от второй к началу 20-х годов оставались недостроенный корпус и название – «Персей».
Вот этого обладателя мифологического имени и отыскали работники Плавучего морского научного института в затоне Лайского Дока, когда решили построить для себя специальное экспедиционное судно – первое и в Советской России, и в российском флоте вообще. А как строили его – история вообще особая.
Экспедиционное судно "Персей"
- Водоизмещение - 551 тонн
- Число лабораторий - 7
- Мощность паровой машины - 360 л.с.
- Площадь парусов - 286 кв.м
- Скорость - 7 узлов
- Запас угля - 85 тонн
- Длина - 41,5 м
- Ширина - 8 м
- Осадка - 3 м
- Экипаж - 24 моряка, 16 научных сотрудников
Научно-исследовательское судно Персей 2
В устье Онеги
Исследователь Алексей Крысанов из Онеги, а именно здесь первоначально строился «Персей», сообщает несколько любопытных подробностей его строительства.
В ноябре 1916 года Епимах Могучий доверил онежскому капитану Степану Кучину (отцу знаменитого полярного исследователя А.С. Кучина. – Прим. О.Х.) заготовку леса для постройки «Персея».
Лес и кокоры заготовляли крестьяне Подпорожской волости Онежского уезда, подрядившись на эти работы за 6 тысяч рублей. Материалы свозили на лошадях к устью Онеги ниже того места, где сейчас стоит пристань и, кстати, установлен памятный знак «Персею».
Строительством руководил инженер Василий Федорович Гостев – житель Архангельска, уроженец Нименьги, и его помощник Михаил Иванович Бачин из Кушереки. Известны и другие строители «Персея» - крестьяне поморских сел Малошуйки, Нименьги и Кушереки: А.Г. Котолов и П.Ф. Котолов, И.С. Максаков, Е.Н. Гурьев, М.Н. Чучин, П.С. Жданов, И.Я. Антонов, И.К. Богданов, П.М. Завьялов, братья И.Ф. и Е.Ф. Чучины. С шаблонами и мерками для оковки судна работал М.В. Зотов из Тамицы, болты и шайбы изготовили онежские кузнецы И. Ушинский, А.В. Беляков, М.А. Лебедев.
В связи с революционными событиями и началом Гражданской войны работы на время прекращались, но затем были возобновлены. Готовый корпус спустили на воду в июне 1919 года. Старожил Онеги П. Дъячков засвидетельствовал, как это происходило. Торжества тогда не получилось.
Во-первых, не разбилась с первого раза бутылка вина, которой «крестили» судно. Потом сломалось бревно-рычаг ручного ворота, и спуск отменили. Как и банкет по этому же поводу.
Только через три дня судно оказалось на плаву, а еще через две недели его отбуксировали в Архангельск. Увы, здесь «Персей» простоял несколько лет в затоне, пока на его корпус не обратили внимание сотрудники Плавучего морского научного института.
Научно-исследовательское судно Персей 3
В устье Двины
На Архангельском судоремонтном заводе – так называлась в ту пору будущая «Красная кузница» - проводить какие-либо работы на «Персее» отказались, разрешив, правда, на время поставить его корпус к своему причалу.
Достройка и оборудование судна главным образом велись в Лайском Доке местными мастеровыми.Разруха в Архангельском крае царила невообразимая, а потому машины, такелаж, оборудование для «Персея» собирали, что называется, с миру по нитке.
Например, главную машину английской фирмы «Амос и Шрютт», а также паровой котел решили снять с портового буксира «Могучий», который затонул во время известного взрыва парохода «Барон Дризен» в 1916-м. К 1922-му «Могучий» лежал на дне Северной Двины у Бакарицы.
Его подняли, машину сняли, как, впрочем, и другие вспомогательные механизмы, а еще и «позаимствовали» у него корпусной металл. Из него рабочие механической мастерской на Соломбалке изготовили танки для пресной воды.
В своих поисках строители «Персея» оказались на знаменитом архангельском корабельном кладбище, именуемом местными жителями не иначе как «собачьей дырой».
Там они обнаружили один из русских миноносцев, сняли с него турбодинамо и рулевую машину, а с такого же брошенного посыльного судна демонтировали генераторы, часть судового такелажа и даже паровой свисток.С броненосца «Чесма», который темной громадой возвышался в затоне Бакарицы, на «Персей» перенесли аварийное турбодинамо, часть осветительной арматуры, кабелей, других деталей судового электрооборудования.
С других старых кораблей, а их в устье Двины после эвакуации белогвардейцев и интервентов осталось великое множество, будущему научно-исследовательскому судну достались брашпиль, якоря, якорные цепи, кнехты, вентиляционные трубы.
Но самой дальней командировкой создателей «Персея» стала поездка в Чешскую губу Печорского моря. Здесь зимой 1921-1922 года сел на камни ледокол «Лейтенант Дрейер».
Побережье губы – тундровое, малозаселенное, и добраться до полузатопленного ледокола в конце концов удалось на оленьих упряжках. Этим же транспортом вывезли компасы, еще кое-что из навигационного оборудования и даже часть меблировки.
За демонтированные механизмы и оборудование никто и никому не платил. Составляли простейший акт: то-то и то-то взяли там-то. И все! Покажется невероятным, но, как вспоминали потом ветераны, никаких смет не составляли, не было никаких специальных бюджетных ассигнований на создание судна.
Его строили каким-то, возможным только в России, народно-государственным «самопалом».Хотя попытки внести мало-мальски надлежащий порядок в отчетность все же были.
В договорах на выполнение работ, например, фигурировали денежные суммы, которые в день расчета заменялись на продуктовый эквивалент. Расплачивались продуктами из запасов, выделенных первым советским полярным экспедициям, - мукой, соленой треской, сахаром, чаем, перцем…
Но самой ходовой «валютой» были сгущенка, табак и, конечно, спирт, выделявшийся в качестве премии за особо трудные и срочные работы.Стендовые испытания машины «Персея» проводили на Соломбальском судоремонтном заводе летом 1922 года.
Механизмы буксира, отлежавшего шесть лет под водой, тщательно перебранные и отлаженные механиками, «стучали» отлично. Рамы для драг и тралов «отковали» кузнецы все той же Соломбалы, а вот все работы, связанные с деревом и монтажом, велись в Лайском Доке. Сюда везли высокосортную сосну, дубовые доски для защитного ледового пояса, железные шины и листы для нижней корпусной части и форштевня. Часть научных инструментов, в частности батометры, изготовили в небольшой мастерской по металлоремонту.
Непременно нужно назвать тех двинских поморов-умельцев, чьими стараниями строился корабль науки. По-прежнему руководил работами мастер В.Ф. Гостев. Плотничали братья Скачковы и И.И. Карпов из Лайского Дока. Машиной «Персея» занимались соломбальцы – судовые механики А.Н. Волков и А.М. Елезов, котельщики Ф.В. Грачев и Ф.И. Жиров, архангельские инженеры А.С. Воронич, В.П.Цапенко, П.К. Божич.
«Бразилец» на рейде
Так вот и строился, оборудовался в Усть-Двинье первое советское научно-исследовательское судно. 27 июня 1923 года состоялся его первый пробный рейс - своего рода сдаточные испытания. «Персей» доставил из Архангельска в Кандалакшу партию соли в мешках. Моряки хотели посмотреть, как будет ходить новое судно в полном грузу.
А 19 августа на его мачте трепетали не только лоцманский, государственный, но и экспедиционный флаг: «Персей» уходил в первый исследовательский рейс.Кстати, с упомянутым экспедиционным флагом вышла целая история.Рассказывают, что когда «Персей» впервые стал на рейде Архангельска, многие, увидев на нем звездно-синий флаг, решили, что он обозначает государственную принадлежность корабля, и по городу пронесся слух – к нам прибыло судно из… Бразилии!
Горожане потянулись на набережную посмотреть на диковинный корабль, ведь гости из Южной Америки в ту далекую пору, впрочем, и сейчас в Белом море практически не появлялись.
Действительно, в бразильском государственном флаге присутствуют как звезды, так и цвет ночного неба, и не удивительно, что несведущие увидели в «Персее» пришельца из Южной Америки.Меж тем, история появления экспедиционного флага началась еще в пору строительства «Персея» в Лайском Доке. Специальный научно-экспедиционный корабль был в полном распоряжении Плавучего морского научного института (ПМНИ).
Возник и вопрос, под каким «ведомственным» флагом ему ходить по океану? Эта мысль увлекла, в первую очередь, молодых сотрудников. Возникли проекты, многие из которых поначалу отвергались. Наконец один из участников экспедиции, Владимир Михайлович Голицын, предложил вариант, что устроил всех.
Надоумило же его само название корабля. Придуманный Голицыным эскиз флага выглядел так: вдоль внутренней шкаторины полотнища располагалась узкая белая полоса с синими буквами – ПМНИ (будущий ПИНРО), а на ярко-синем поле флага – семь главных звезд созвездия Персея.
Трактовка символов сводилась к следующему: Персей – отважный мифический герой, бесстрашно отрубивший голову ужасной Горгоне, является символом победы добра и света над злом и тьмой.
Так и корабль «Персей», не страшась опасностей, должен исследовать океан, поднимать темную завесу человеческого незнания.Нужно сказать: поначалу под звездно-синим вымпелом ходил только «Персей», а потом уж и все суда Института морского рыбного хозяйства и океанографии СССР. Более того, эскиз, выполненный тогда художником-любителем, лег в основу не только экспедиционного флага, но и эмблемы на обложках всех печатных трудов института.
