…Холодные декабрьские волны, рассекаемые форштевне «Варяга», послушно обтекали его борта. В машинном отделении гигантские поршни мерно сновали вниз - вверх, на высоту трехэтажного дома.
Вахтенная смена машинистов сноровисто работала, остальные спали крепким крестьянским сном…
Командир крейсера Всеволод Федорович Руднев, один из блестящих русских морских офицеров, стоял на мостике, пристально всматриваясь в зимнюю влажную мглу. И даже сквозь нее командир корабля различал границу между черным декабрьским морем и таким же черным, чуждым небом.
Тридцать морских лет обучили Руднева этому искусству.
Прямо по курсу во тьме стали вырисовываться очертания острова Иодольми: это были морские ворота в бухту корейского порта Чемульпо… Наступал рассвет одного из последних дней 1903 года. Для России, для ее моряков он был последним мирным годом. В воздухе пахло надвигавшейся военной грозой.
Что-то она сулит Отечеству? И так ли уж необходимо в такое время новейшему быстроходному крейсеру отстаиваться во второстепенном иностранном порту? Да и задачи, поставленные кораблю, были какие-то второстепенные: поддерживать связь между Порт-Артуром, где базировалась эскадра, и русским посланником в Сеуле, а также собирать информацию о военных приготовлениях японцев.
Такие ли задачи в канун военных действий следовало решать крейсеру, лишь за два года до того вступившему в строй? Семи тысячетонному кораблю, скорость хода которого достигала чуть ли не 25 узлов; кораблю, вооруженному 12-ю орудиями 152-и 75-миллиметрового калибра, 10-ю пушками помельче и 6-ю торпедными аппаратами.
Такие ли задачи командованию надо было ставить прекрасно обученному экипажу “Варяга”, который насчитывал 550 матросов, кондукторов, унтер-офицеров и 20 офицеров - превосходных специалистов военно-морского дела!?
Наверное, нет. Совсем по-другому следовало бы распорядиться русскому командованию, и тогда, вероятно, по-иному сложилась бы и судьба крейсера. Однако, как гласит, хотя и банальная, но истина, - в истории нет сослагательного наклонения: если бы да кабы… А есть только то, что происходило в действительности.
А в действительности… 5 января 1904 г. из Порт-Артура пришла в Чемульпо канонерская лодка “Кореец”, которой командовал капитан 2 ранга Г.П. Беляев, и стала на якорь неподалеку от “Варяга”.
Никаких инструкций “Кореец” из Порт-Артура не привез. Там же, в Чемульпо, находился русский пароход “Сунгари”, а также стояли английские, французские, итальянские, американские и японские корабли. “Варяга”, “Корейца” то и дело достигали разного рода слухи. “Слышал о разрыве наших дипломатических отношений с Японией.
Вы можете это подтвердить или опровергнуть?” - спрашивал В.Ф. Руднев у русского посланника в Сеуле Павлова в двадцатых числах января. Посланник отвечал: “Слухи о разрыве отношений распускаются здешними частными лицами. Никакого сколько-нибудь достоверного подтверждения этим слухам не получено” .
Оставалось быть в неведении и беспомощно ждать. Руднев как исполнительный офицер собирал данные: “Японцы построили склады риса и ячменя на миллион пудов… Выгрузили 100 ящиков патронов… Из Чемульпо в Сеул направлено 3616 тонн риса, 1816 - угля. Никто назад не возвращается…”
Ожидание становилось нетерпимым. Откровенную подготовку Японии к войне, к оккупации Кореи можно было видеть в Чемульпо, как говорится, невооруженным глазом. Японцы захватили в порту телеграф, за действиями русских моряков постоянно следили японские лазутчики. В ночь на 26 января 1904 г. с рейда тайно отправился в море японский крейсер “Чиода”. Он ушел с потушенными огнями, под покровом ночного тумана.
В такой обстановке “Варягу” и “Корейцу” нужно было экстренно покинуть Чемульпо и направиться в Порт-Артур для соединения с русской эскадрой. Но указание царского наместника требовало: “Ни в коем случае не уходить из Чемульпо без приказания, которое будет передано тем или иным способом”. Но связи с Порт-Артуром по-прежнему не было. Тогда В.Ф. Руднев вызвал к себе командира канлодки “Кореец” Беляева и приказал ему срочно собираться в поход в Порт-Артур. Через полчаса “Кореец” вышел в море.
Стояла тихая, слегка мглистая морозная погода. Медленно развернувшись, канонерская лодка прошла возле борта “Варяга”, а затем, миновав иностранные крейсера, выдвинулась на рейд.
— По носу впереди японские корабли, - доложил командиру сигнальщик. И тут же продолжил: - Слева на параллельном курсе четыре их же миноносца.
— Сколько же их всего? - спросил капитан 2 ранга Беляев.
— На норд-весте - шесть крейсеров во главе с броненосным крейсером “Асама”, — ответил один из находившихся на мостике офицеров.
— А на юге пока шесть миноносцев, которые идут на сближение с нами.
Приблизившись к японской эскадре, “Кореец” хотел было оставить ее в стороне. Однако японские миноносцы уклонились влево, а крейсера вправо, и канонерская лодка оказалась между двумя кильватерными колоннами японских кораблей. Русским морякам было хорошо видно, как японцы приводили в боевое положение орудия и минные аппараты. Броненосный крейсер “Асама” в девять тысяч тонн водоизмещением, вышел из строя, преградил дорогу русскому кораблю. Бортовые орудия направили свои стволы на “Корейца”, одновременно японцы подняли сигнальные флаги.
“Вернитесь обратно в порт”, - разобрал флажной семафор сигнальщик.
— Стоп! — скомандовал в машину Беляев. И тут же обратился к стоящим рядом с ним взволнованным офицерам: — Что же будем делать, господа?
Вступить в бой - чистое безумие, через три минуты мы будем на дне, - таковым было общее мнение. И в самом деле, что мог противопоставить японской эскадре “Кореец”? Эта канонерская лодка вошла в строй еще в 1888 г. Ее водоизмещение составляло 1334 т., скорость хода достигала лишь 13 узлов.
Вооружен “Кореец” был двумя орудиями калибра 203 мм и одним - калибром 152 мм. Имела канлодка еще несколько сравнительно малокалиберных пушек. Экипаж состоял из 11 офицеров и 168 матросов . Памятуя указание Руднева не ввязываться в бой, Беляев дал команду лечь на обратный курс. Через несколько минут, развернувшись, “Кореец” полным ходом направился обратно, в Чемульпо .
Вслед за русской канонерской лодкой на рейд корейского порта вошли 4 японских миноносца и окружили русские корабли. Через некоторое время японцы, попирая нормы международного права, высадили на берег нейтральной страны (а таковой тогда была Корея) свой десант, состоявший из 3 тысяч человек.
Утром 27 января 1904 г. японские корабли покинули рейд. Перед уходом командующий японской эскадрой контр-адмирал С. Уриу передал на “Варяг” ультиматум, требуя, под угрозой открытия огня, немедленного выхода русского крейсера и канлодки из порта . Вот что было сказано в ультиматуме японского контр-адмирала:
“Командиру крейсера “Варяг” Императорского Российского флота.
Сэр! Ввиду начала военных действий между Японией и Россией я имею честь почтительнейше просить Вас покинуть со всеми судами, находящимися под Вашей командой, порт Чемульпо до полудня 27 января 1904 года. В противном случае я атакую Вас в порту.
Имею честь быть Вашим почтительнейшим слугой.
С. УРИУ,контр-адмирал Императорского Японского Флота и командующий Японской эскадрой на рейде в Чемульпо”.
Командир крейсера “Варяг” В.Ф. РУДНЕВ
В то же январское утро командиры стоявших в порту английского крейсера “Талбот”, французского крейсера “Паскаль”, итальянского крейсера “Эльба” и американской канонерской лодки “Виксбург” собрались на борту английского корабля.
По их приглашению на “Талбот” прибыл и командир “Варяга”. На этом международном военно-морском совете командиры кораблей подписали протест против действий Уриу и японской эскадры. Как только официальная часть совещания закончилась, все иностранцы заговорили наперебой, стремясь и выказать поддержку “Варягу”, и узнать, что же предпримет русский моряк.
— Сделаю попытку прорваться и приму бой с японской эскадрой, как бы она велика ни была, - сказал В.Ф. Руднев. - Но сдаваться никогда не буду, так же, как и сражаться на нейтральном рейде .
— Вы настоящий храбрец, мосье! - воскликнул экспансивный командир французского крейсера Виктор Сене. Остальные командиры дружно зааплодировали.
Возвратившись на “Варяг”, капитан 1 ранга Руднев по большому сбору построил весь экипаж на верхней палубе и обратился к нему с краткой речью:
— Безусловно, мы идем на прорыв и вступим в бой с эскадрой, как бы она сильна ни была, - подчеркнул командир крейсера. — Никаких вопросов о сдаче не может быть - мы не сдадим ни крейсера, ни самих себя и будем сражаться до последней возможности и до последней капли крови.
Исполняйте каждый обязанности точно, спокойно, не торопясь, особенно комендоры, помня, что каждый снаряд должен нанести вред неприятелю. В случае пожара тушите его без огласки, давая мне знать… Враг сильнее, но не храбрее нас, а храбрость, как вы знаете, города берет. Помолимся же теперь Богу и смело пойдем в неравный бой за Веру, Царя и Отечество под Андреевским флагом. Ура!
В 11 ч. 20 мин “Варяг” снялся с якоря и направился к выходу с рейда. В одном кабельтове за крейсером шел “Кореец”. Палубы стоявших в бухте иностранных кораблей были заполнены их экипажами.
Офицеры и матросы стояли в строю вдоль бортов и восторженным “ура!” приветствовали русских моряков, шедших на верную смерть. Находившийся в то время на борту итальянского крейсера очевидец писал позже в неаполитанской газете “Маттино”:
“Варяг” шел впереди и казался колоссом, решившимся на самоубийство. На мостике “Варяга” неподвижно и спокойно стоял его командир. Громовое “ура!” вырывалось из груди всех моряков и раскатывалось вокруг.
На всех кораблях оркестры играли русский гимн, подхваченный экипажами, на что на русских кораблях отвечали тем же величественным гимном…”
На выходе с рейда “Варяг” и “Кореец” обнаружили японскую эскадру. Она шла — один броненосный крейсер, пять крейсеров и восемь миноносцев — наперерез двум русским кораблям. Контр-адмирал С. Уриу, чей флаг развевался на крейсере “Нанива”, поднял сигнал, предлагавший русским сдаться в плен. Руднев не ответил. Он, его моряки шли в бой, защищая честь русского флага. И, хотя японцы имели семикратное превосходство в кораблях и пятикратное — в количестве орудий, на “Варяге” и “Корейце” никто и не помышлял о сдаче в плен.
В 11 ч. 45 мин. с дистанции 45-50 кабельтовых крейсер “Асама” произвел выстрел из орудия главного калибра. Вслед за ними открыли огонь и другие корабли японской эскадры. На “Варяге” и “Корейце” комендоры стояли наготове у заряженных орудий.
…Вот правый борт “Варяга” окутался пороховым дымом - это прогремел первый залп крейсера по врагу. Неравный бой начался… Темп стрельбы с обеих сторон непрерывно возрастал. Море вокруг “Варяга” бурлило от разрывов снарядов. Вскоре в крейсер один за другим попало несколько снарядов. Осколки их, с воем и свистом рассекая воздух, ударялись в борта, палубу, в надстройки. Один снаряд угодил в верхний мостик, разрушил дальномерный пост и вызвал пожар в штурманской рубке. Другой снаряд японцев, разорвавшись возле третьего орудия, поразил почти всех его комендоров. Но оставшиеся в живых артиллеристы, несмотря на тяжелые ранения, продолжали вести огонь.
Все комендоры “Варяга”, помня наказ Руднева, действовали мужественно и умело. От меткого огня русских артиллеристов (а его, поддерживая “Варяг”, вели и моряки “Корейца”) загорелся крейсер “Чиода”. Пылая от носа до кормы, он начал поспешно уходить, укрываться за другие корабли. Точными попаданиями артиллеристы “Варяга” разрушили кормовой мостик “Асамы”, вывели из строя его кормовую башню, вызвали на нем пожар.
— Перенести огонь на “Наниву!” - приказал Руднев. И через несколько минут этот японский флагманский крейсер, охваченный пламенем, тоже, вслед за “Чиодой” стал отходить. Тут же несколькими меткими залпами был потоплен, быстро уйдя на дно, вышедший в торпедную атаку миноносец японцев.
В какой-то момент боя японская эскадра, маневрируя, расположилась по дуге, ее сторонами как бы обхватив “Варяга”. Он оказался в центре этой дуги. Воспользовавшись этим, контр-адмирал Уриу приказал весь огонь сосредоточить на русском крейсере. “Варяг” буквально засыпало снарядами. Вода около его бортов кипела от беспрерывных всплесков. Корабль от многочисленных попаданий и возникших пожаров заволокло дымом.
На “Варяге” было выведено из строя более половины орудий, отказало рулевое управление, через пробоины ниже ватерлинии внутрь корабля хлынула вода. Крейсер накренился на левый борт, что мешало вести огонь исправным орудиям.
Однако и в этой обстановке все моряки действовали самоотверженно, храбро и умело. Раненный в спину рулевой Г.П. Снегирев, истекая кровью, до конца боя продолжал стоять у штурвала. Ординарец командира крейсера Т.П. Чибисов, раненный в обе руки, не пошел в лазарет, заявив, что пока жив, ни на минуту не оставит своего командира. Получивший несколько ранений машинист С.Д. Крылов подавал снаряды из порохового погреба до тех пор, пока не потерял сознание…
В какой-то миг сражения среди команды пронесся слух, что командир крейсера убит. Тогда Руднев, которому об этом слухе сказал сигнальщик, как был, без фуражки, в залитом кровью мундире, выбежал на мостик и крикнул в мегафон:
— Братцы, я жив! Целься верней!
Призыв командира воодушевил команду. Из оставшихся в строю орудий комендоры продолжали вести огонь по противнику, хотя вся палуба крейсера представляла собой искореженное железо, залитое кровью. Видя, что корабль в значительной степени утратил боеспособность, Руднев решил вывести крейсер из зоны огня и возвратиться в Чемульпо. За “Варягом” последовал “Кореец”.
Японцам, несмотря на огромное численное превосходство над русскими кораблями, не удалось ни потопить их, ни тем более захватить. Капитан 1 ранга Руднев имел все основания доложить командованию, что “суда вверенного мне отряда с достоинством поддержали честь Российского флага, исчерпали все средства к прорыву, не дали возможности японцам одержать победу, нанесли много убытков неприятелю и спасли оставшуюся команду”.
Памятник героям “Варяга” на Морском кладбище Владивостока
Осмотр кораблей на рейде показал, что все возможности вести бой и дальше исчерпаны. И Руднев принимает решение, единодушно одобренное советом офицеров, - взорвать корабли, чтобы они не попали в руки врага. 27 января 1904 г. в 16 ч. 30 мин. была взорвана канонерская лодка “Кореец”.
Затем со слезами на глазах герои “Варяга” покинули свой корабль. Последним сошел с него командир крейсера, бережно неся в руках иссеченный осколками корабельный флаг. В 18 ч. 10 мин. экипаж затопил свой непобежденный крейсер. Русские моряки перешли на французский и итальянский крейсера и позже были доставлены в Россию. На всем пути следования по родной стране до столицы моряков-героев торжественно чествовали соотечественники…
Моряки крейсера “Варяг” и канонерской лодки “Кореец” вписали ярчайшую страницу в боевую летопись отечественного военно-морского флота, они стали своеобразной горькой славой России, беспримерным мужеством поддержав ее. Об их подвиге русский народ сложил прекрасные песни.
На Морском кладбище Владивостока воздвигнут памятник погибшим героям «Варяга». На нем надпись: “Пройдут века, и новые поколения русских моряков с гордостью будут носить в своих сердцах светлую память о тех, кто в грозный для Отчизны час не склонил голову перед врагом”…
